Затворник святитель Иеремия (Соловьев). Нижегородская старина
Преосвященный Иеремия родился 10 апреля 1799 года в селе Георгиевском Орловской губернии Ливенского уезда, в семье причетника Иоанна и жены его Марии Феоктистовны, и во святом крещении назван был Иродионом. Благочестивые родители и сына своего воспитали в таком же духе.
В особенности благотворное влияние на будущего подвижника имела его мать, у которой не было иного наставления, иной слезной мольбы к горячо любимому сыну, как следующее: «Молись, молись, всегда молись, молись втайне, молись ночью, молись пред всяким уроком своим и всяким делом».
В 1810 году отрок Иродион поступил в семинарию, находившуюся тогда в городе Севске Орловской губернии, а в 1819 году окончил курс учения со степенью студента. Примерное благонравие и всегдашнее молитвенное настроение юноши обратили на него внимание начальства, так что вскоре по окончании курса Иродион Соловьев был определен инспектором и учителем Севского Духовного училища. Ректором в то время был иеромонах Иаков, впоследствии архиепископ Нижегородский, который очень полюбил своего юного ближайшего помощника и своими беседами расположил его к мысли о житии иноческом. Но желание родителей Иродиона Соловьева было видеть его в сане священника и женатым, что совершенно не согласовалось с внутренним его настроением, с усиливавшимся пламенным стремлением в монастырское уединение. Отсюда — борьба и сердечная молитва ко Господу: «Скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду». Господь внял молению своего раба, и когда Иродион Соловьев почти уже решился было исполнить желание родителей — вступить в брак, по-видимому, неожиданный случай окончательно и бесповоротно решил судьбу его в ином направлении.
Рассказывали, что когда священник И.З. Вуколов пришел к известному прозорливому елецкому священнику отцу Иоанну Борисовичу вместе с Иродионом Соловьевым, собравшимся жениться и желавшим принять благословение на брак, то отец Иоанн принял их радушно и для угощения положил на тарелку что-то из мясного, а когда гости подходили к тарелке, отец Иоанн останавливает Соловьева и говорит: «Нет, брат, нам к этому не надобно прикасаться, мы с тобой икры съедим».
Затем отец Иоанн вынес им два посоха и жезл архиерейский: один из посохов он вручил священнику со словами «это вот тебе», а другой оставил у себя в руках, сказав: «Это мне, тебе же, — прибавил он, обращаясь к Иродиону Соловьеву, — даю жезл архиерейский». Это так подействовало на молодого человека, что он жениться раздумал и вскоре поступил послушником в Брянский Печерский монастырь, где смиренно проходил все послушания по порядку, начиная с самых низших, чернорабочих. Недолго, однако, продолжался этот монастырский искус: вскоре, по требованию комиссии Духовных училищ, Соловьев был отправлен в Петербургскую Духовную академию на учебу за казенный счет. Большое содействие в этом отношении оказал друг и товарищ И. Соловьева, иеромонах Иннокентий (Борисов), бывший в то время бакалавром Петербургской академии (впоследствии архиепископ Херсонский).
В 1824 году студент Соловьев был пострижен в монашество, с именем Иеремии, Преосвященным Григорием, епископом Ревельским, ректором академии (впоследствии митрополитом Санкт- Петербургским), и в том же году, тем же архиереем рукоположен в сан иеродиакона, а в 1827 году архиепископом Рязанским Филаретом (впоследствии митрополитом Киевским) — во иеромонаха. По окончании курса в академии иеромонах Иеремия проходил должности: законоучителя 2-го кадетского корпуса и настоятеля церкви этого заведения, а затем — бакалавра Петербургской Духовной академии. Посвященный в 1830 году в сан архимандрита, он последовательно занимал должности: инспектора Киевской академии, ректора Киевской семинарии и, наконец, ректора Киевской академии. Студентом академии в то время был и Преосвященный Феофан, Вышенский затворник, тоже орловский уроженец (в миру Георгий Васильевич Говоров). Отличавшийся строго подвижнической жизнью ректор академии не мог не полюбить юного студента-земляка, всей душой стремившегося посвятить себя иноческому житию, и вот в 1841 году, 15 февраля, архимандрит Иеремия имел утешение постричь в монашество студента Георгия Говорова. Вскоре после этого архимандрит Иеремия был призван к высшему служению Церкви в сане епископа Чигиринского, викария Киевской митрополии, и, таким образом, исполнилось предсказание отца Иоанна Борисовича об архиерействе студента Иродиона Соловьева...
6 апреля 1841 года, в день своей святительской хиротонии во епископа, Преосвященный Иеремия рукоположил монаха Феофана в сан иеродиакона, а 1 июля того же года в иеромонаха.
Замечательно, что такой подвижник, как Преосвященный Феофан, пострижен в монашество и рукоположен в первые две степени священства таким истинно богоугодным мужем, как Преосвященный Иеремия. Так в жизни духовной один ярко горящий светильник горением Божественного света возжигает другие, новые светильники, да во время свое поставлены будут на свещнице и светят всем, «иже во храмине суть».
В 1843 году Преосвященный Иеремия был назначен во вновь открытую на Кавказе епархию и наименован епископом Кавказским и Черноморским. На Кавказе ему, как первоначальнику и устроителю епархии, пришлось много потрудиться, и ревностный архипастырь трудился, не покладая рук. В особенности он старался рассеять заблуждения раскольников и магометан и питал надежду на скорое обращение и тех, и других. Но исконный враг нашего спасения не дремал и воздвиг многих раскольников против архипастыря. Путем жалобы на якобы чинимые им стеснения со стороны Преосвященного раскольники достигли того, что все казачьи церкви и духовенство северного Кавказа отделены были от Кавказской епархии и переданы в ведомство специального обер-священника Кавказской армии. Много скорбей пришлось при этом претерпеть Преосвященному, так что в 1848 году он решился подать прошение об увольнении на покой, но Святейший Синод пожелал, чтобы епископ Иеремия для пользы Церкви, не оставлял вверенной ему епархии. Видя, однако, безуспешность просьб своих о возвращении в епархиальное ведомство отнятых приходов, в которых видимо стали умножаться нестроения и усиливаться раскол, он в 1849 году вторично подал прошение об увольнении на покой. Вместо покоя он был перемещен на епископскую кафедру в Полтаву, где пробыл, однако, не более года с небольшим, все помышляя об увольнении своем на покой в Киево-Печерскую Лавру, но вместо этого, в 1851 году, был перемещен на кафедру Нижегородскую.
Как во всех местах своей службы, так и в Нижнем Новгороде Преосвященный Иеремия, занимаясь многообразными и утомительными делами управления паствой, в то же время не переставал быть сокровенным от мира подвижником и теплым молитвенником. Много скорбей пришлось претерпеть святителю в Нижнем за свою архипастырскую ревность о славе Святой Церкви. Понятно, что при строго аскетическом настроении, да еще при умножении скорбей, великий святитель званием архиерея очень тяготился и всеми мыслями стремился обрести давно желанный покой в тихой обители. Наконец, в 1857 году желание сердца его исполнилось. Вот что по этому поводу писал сам Преосвященный 3 мая 1857 года. «В день священнейший памяти преподобного отца Феодосия Киево-Печерского и празднества чудотворной иконы Богородичной Печерской, совершаемого в Брянской Свенской обители и в Нижегородском нашем Печерском монастыре, помолясь и довольно размыслив, отправил в Санкт-Петербург прошение об увольнении от епархиального бремени и о дозволении мне жить в числе братства в Печерском монастыре. Прошение уготовано еще в январе; вчера запечатано. Несмотря на унылое и скорбное состояние души, спалось добре, и нечто виделось во сне, знаменательное посещение Царицы милостивое, но для меня при- трепетное; светоносное, но меня смутившее... Господи, помилуй...
Образ Ее навсегда да останется в душе моей... Царю небесный и Царица небесная не отвергните мене от Лица Вашего в предстоящем моем уединении, и не отвратите слуха Вашего от молитв моих и не отымите у мене благодати Вашей... но да приумножится... в день скорбей моих...».
«3 мая, в день празднества иконе Богоматери, совершаемого в Печерской лавре, где Бог сподобил меня приять архиерейскую хиротонию, в Свенском, Орловской епархии, Новопечерском мона-стыре, где, по всемилосердому устроению Промысла Божия, под руководством Смарагда, положил я начало покаянному житию, и в Нижегородском Печерском монастыре, мною управляемом, в день сего празднества и преподобного отца Киево-Печерского, я, помолясь Господу Богу, послал прошение, за несколько, месяцев приготовленное, об увольнении меня от настоящего моего послу-шания святительского... Вот что ныне мне приснилось: два архиерея (не помню, откуда взялись они). Я за ними. Идем в келию, куда прошусь и куда желаю. Я в трепете, ожидая от них укора за мое отречение от кафедры (мнилось — Кавказской). Но они безмолвно идут впереди, пришли в келию, сели, чашку чая выкушали молча, и молча встали, и вышли молча же, оставив меня. Я не переставал ожидать упрека или какого-либо знака неудовольствия, но они ни слова не изрек ли трепещущему моему сердцу… Буди тако зде и тамо... ныне и тогда... да не буду осуждена. Один из них был тот самый первосвятитель, который, в 1843 году 1 января, в день, когда состоялся 1 указ о назначении меня на Кавказ, напутствовал меня на некое дело, тогда еще неизвестное мне, благословением, рукоположением и неким, приснопамятным для меня, наставлением, — напутствовал в сновидении, в Лавре, в алтаре Великой ее церкви. Но тогда представились — токмо он, предстоящий у престола, и я, грешный, пред ним на коленях, — теперь два они, шествующие, и я за ними. Тогда святитель в полном облачении и руку полагал на меня и ободрял, и наставлял; теперь оба они и на пути в келию, и в келии снуя, пребыли совершенно безмолвно, и не сказали мне ни слова... И оба в рясах. О, Господи, буди воля Твоя, не остави мене, не взыщи с меня. Упокой душу мою в келейной молчании и в безмолвии, и научи меня полагать хранение устам и мыслям моим, выну и повсюду».
А 21 июня 1857 года уже прибавлял: «Исполнилось виденное во сне... Я в келии на молчании».
Получив указ Святейшего4 Синода от 17 июня 1857 года об увольнении на покой. Преосвященный Иеремия, не объявляя об этом никому, приказал подать себе карету и отправился в Печерский монастырь. Карету отправил обратно в Архиерейский дом, а сам более туда уже не возвращался и поселился в заранее избранной им келии. И с тех пор, 27 лет, пребывал святитель Божий на покое, сперва, после Печерского монастыря, в Феодоровском Городецком, Балахнинского уезда, и, наконец, последние годы в Нижегородском Благовещенском. От юности ревновавший о высшем духовном совершенстве, Преосвященный Иеремия чрез несколько лет после удаления на покой, от иеросхимонаха Печерского монастыря Мардария тайно принял схиму с именем Иоанна. Неослабно, до конца дней, подвизаясь в подвигах молитвы, бдения и поста, архипастырь-отшельник наполнял досуги свои писанием сочинений. В монастырском уединении святитель-подвижник зорко следил за всеми событиями в Церкви и государстве, добру радовался, о злоключениях скорбел и старался, по возможности, всякому благому делу помочь, если не делом, то словом, всего же более молитвой. А он был великий молитвенник.
Жизнь его на покое, по словам Преосвященного Макария (Миролюбова), епископа Нижегородского, а впоследствии Донского, «была ознаменована постоянной молитвой и богомыслием». Он любил беседовать с Богом и совершать молитвы и богослужения в келейном храме с одним иеродиаконом. К его молитвам прибегали многие и пользовались от него душеспасительными советами и даром прозрения. Святитель-подвижник особенно любил святителя Тихона и хотел ему подражать. Выдающейся чертой Преосвященного Иеремии была широкая благотворительность. «Сколько обителей, храмов, богоугодных заведений и обществ или братств обогащено его различными вкладами», — говорил в слове при погребении его Преосвященный Макарий. — Сколько стипендиатов в семинариях и училищах содержатся на его жертвы. На таковые и другие благотворения иждивалось все его имущество до последних регалий. Замечательно, что все стипендиаты носят не его имя, а имена знаемых и уважаемых им лиц в том и другом месте. В числе имен этих стоят: то Филарет Киевский, то Иннокентий Херсонский, то Серафим Саровский, то Питирим, Дамаскин и Иаков Нижегородские, то протоиерей Скворцов и другие. Судя по таковым распоряжениям, он не искал себе чести и славы, а хотел быть тайным благотворителем, подобным святителю Николаю, в день которого и предал душу свою Господу, б декабря. Благотворительность его простиралась до того, что он мог сказать пред всеми: нагим вступил я на землю, нагим и возвращусь в нее!»
Во время предсмертной болезни своей Преосвященный Иеремия неоднократно исповедовался и приобщался, а также сподобился таинства елеосвящения. За три дня до кончины последний раз исповедался и просил прочесть канон молебный на исход души. До последнего вздоха подвижник Божий был в полной памяти «Пора домой», — были его после; ние слова... 6 декабря 1884 год (по ст. стилю), в 11 часов утр архипастырь тихо почил от трудов своих навеки...
Источник:
- Затворник святитель Иеремия (Соловьев) // Нижегородская старина, выпуск 31-32, 2012.
