Протоиерей Александр Мякинин. Игумен Исайя (Будюкин)
В 2013 году исполняется 35 лет со дня блаженной кончины известного клирика Нижегородской (тогда Горьковской) епархии — игумена Исаии (Будюкина). Он мирно отошёл ко Господу в день Благовещения Пресвятой Богородицы — 7 апреля 1978 года, в возрасте 93-х лет. С тех пор прошло три с половиной десятилетия, но православные нижегородцы сохраняют о нём добрую память, возносят молитвы о упокоении его души, посещают его могилу на кладбище возле Троицкой Высоковской церкви.
Игумен Исаия был духовным наставником многих людей, нуждавшихся в то непростое время в духовном руководстве, наставлял в вере, утешал в скорбях, своим добрым примером являл образ подвижнической жизни. К нему тянулась и молодёжь, его духовными чадами были юноши, ставшие потом священниками и монахами. С особым уважением относилось к отцу Исаие и духовенство епархии, он мог дать братский духовный совет, помолиться и поддержать в тяжёлых обстоятельствах жизни. За плечами батюшки была большая, тяжёлая и многотрудная жизнь.
Игумен Исаия (в миру — Иаков Александрович Будюкин) родился 6 (19) октября 1885 года в селе Кузьминские Отвержки Липецкого уезда Тамбовской губернии (ныне Липецкая область), в многодетной крестьянской семье. Родители его, Александр и Мария, имели девять человек детей, Иаков был вторым ребёнком. С раннего детства он отличался спокойным характером и любовью к храму, имел хорошую память, что позволило ему успешно окончить церковно-приходскую школу. Семья была очень религиозной, в ней строго соблюдались все положенные посты. Как вспоминал потом сам батюшка, однажды брат его Пётр вышел из-за стола, не помолившись. Отец спросил: «Петруша, что не молишься?» Тот ответил сердито: «Не за что. Картошка да квас, картошка да квас».
В 1908 году, взяв родительское благословение, Иаков поступил послушником в Святогорскую Успенскую пустынь Харьковской епархии. Придя в монастырь, он сказал себе: «Назад дороги нет», ему вспомнились слова Спасителя: «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадёжен для Царствия Божия» (Лк. 9: 62).
Святогорская Успенская пустынь, основанная в XIV веке, в то время представляла собой общежительный мужской монастырь, расположенный на правом берегу реки Северный Донец в местности «Святые Горы», в пяти верстах от железнодорожной станции «Святогорская», в двадцати верстах от города Славянска и тридцати — от города Изюма.
Место расположения обители было очень удачным: она возносилась от светлых вод Донца до вершины горы, покрытой вековым дубовым лесом. Это было излюбленное место отшельников, созидавших здесь свои жилища. С берега реки Донец от обители открывались удивительной красоты ландшафты: среди зелени от горы, называемой Фавор, монастырь спускался к берегу, и храмы его виднелись среди деревьев то на возвышенностях, то в низинах.
На гору Фавор была устроена удобная лестница, именуемая Кирилло-Мефодьевской. К вершине горы, увенчанной храмом, вели 511 ступеней, со скамьями для отдыха. Близ монастырского соборного Успенского храма находились пещеры. Между пещерными кельями было немало «затворов», а в стенах пещерных входов — углубления, куда по афонскому обычаю складывались кости святогорских отшельников спустя три года после их кончины.
Монастырь славился высокой духовностью. Здесь в XIX веке подвизался затворником преподобный Иоанн (Крюков). Святогорская Успенская пустынь имела строгий афонский устав, богослужения начинались в два часа ночи. Как вспоминал сам батюшка, по молодости лет очень хотелось спать, и в борьбе со сном, по его словам, «всю бородёнку повыщипаешь, а от частого недосыпа болела голова». Ещё он вспоминал, как монастырский келарь сетовал, что за трапезой много сахара съедали, «да ведь мы были молодые» — добавлял батюшка.
Здесь, в пустыни, с юности закалившись и укрепившись духовно, молодой послушник Иаков заложил твёрдое основание своей подвижнической жизни. Во время первой мировой войны, в 1914 году, Иаков Будюкин призван в действующую армию. В 1917 году он поступает в Тихоно-Лухский монастырь Костромской (ныне — Ивановской) епархии, где его постригают в инока, с наречением имени Исаия в честь пророка Божия. Монастырь располагался близ селения Луха и был основан в 1498 году преподобным Тихоном, иноком Троице-Сергиевой Лавры. Обитель имела глубокие традиции монашеского делания, за более чем 500-летнюю историю канонизированы трое её насельников — Тихон, Герасим и Фаддей.
В 1919 году епископ Кинешемский, викарий Костромской епархии, Севастиан (Вести) рукоположил монаха Исаию в сан иеродиакона. А в 1921 году будущим священномучеником — епископом Серафимом (Мещеряковым) — он был хиротонисан в иеромонаха. В обители Исаия прошёл все ступени монашеского послушания: трудился в просфорне, пономарил, а когда стал священником — служил как в монастыре, так и в окрестных приходских храмах. В его послужном списке значится, что в сентябре 1923 года он назначен в храм Михаила Архангела села Архангельского, Юрьевецкого уезда, а в августе 1927 года — в Николаевскую церковь села Демидова Нерехтского уезда.
Отец Исаия рассказывал, как однажды, через много лет после его служения в Ивановской епархии, к нему пришла за благословением пожилая женщина. Из беседы выяснилось, что она из того храма, в котором когда-то служил батюшка. Он начал спрашивать у неё о священниках, совершавших в те годы служение в этой церкви, та отвечала: «Сначала был многодетный батюшка. После его смерти стали присылать служить монахов из монастыря — Дорофея, Исаию и других». «Я и есть тот Исаия, который у вас служил», — говорит батюшка. «Нет, — возражает женщина, — тот был темноволосый, с чёрной бородой, да и нос не такой». — «Матушка, так ведь 50 лет прошло, и ты тогда помоложе была».
Окормляя приходы Ивановской епархии, отец Исаия оставался насельником Тихоно-Лухского монастыря до 1929 года, до самого закрытия обители. В марте 1930 года будущим священномучеником епископом Ивановским Павлом (Гальковским) иеромонах Исаия определён в храм святителя Николая села Фряньково, а в мае 1940 года епископом Алексием (Сергеевым) почислен за штат. «Причина увольнения, — как пишет сам отец Исаия в своей автобиографии, — и по сие время осталась для меня тайной, в указе было упомянуто, что увольняется во благо церкви».
Священнослужение отца Исаии в этот период было сопряжено с постоянной опасностью быть арестованным и оказаться в числе репрессированных. Ареста он избежал, но полтора года находился на положении ссыльного, работая сторожем на бахчевых культурах Украины (трудовые лагеря служителей культа). Там он познакомился с отцом Сергием, настоятелем прихода в честь Живоначальной Троицы села Старково близ Дзержинска, что в Горьковской епархии. Это знакомство сыграло решающую роль в определении будущего места служения отца Исаии. Он всегда благодарил Бога, говоря: «Бог миловал меня тюрьмы». В послужном списке значится, что с января 1941-го по август 1944-го иеромонах Исаия находился на гражданской службе, или, как пишет в анкете сам отец Исаия, — «был без должности». В августе 1944-го архиепископом Ярославским Алексием (Сергеевым) он был определён настоятелем Вознесенской церкви села Цикина Сокольского района Ивановской области. «В 1945 году службу оставил по собственному желанию по причине болезни».
В 1946 году отец Исаия приехал на приход к отцу Сергию, в село Старково. Долгое время батюшка жил без документов, поэтому всегда находился под угрозой ареста. Сначала он жил в церковной сторожке, работая сторожем, потом счетоводом при церкви, а когда получил документы, стал служить в Троицком храме села Селемы Чернухинского района. С этого времени он становится штатным клириком Горьковской епархии, на приходах которой прослужит до окончательного выхода своего в заштат в 1973 году. Отец Исаия скрывал тогда своё монашеское имя, все называли его отцом Иаковом, и только узкий круг близких людей знал, как он наречён в постриге. С апреля 1948 года иеромонах Исаия служит в Христо-Рождественской церкви села Богатиловка Талызинского района. В январе 1953 года архиепископ Корнилий (Попов) определяет его в Старково вторым священником. По воспоминаниям современников, батюшка всегда был очень строг к себе, из мебели у него имелись только стол и лавка-топчан, где он спал в одном ветхом подряснике, прикрывшись шинелью. Одна женщина как-то спросила его: «Батюшка, может, простынку постелить?» Батюшка ответил вопросом: «Вы, Мария Михайловна, в деревне-то на чём спали?» — «На соломе». — «Ну, вот и я на соломе». — «А матрасик-то где у вас?» — «Я его на день-то убираю». В действительности никакого матрасика не было и в помине.
Через некоторое время после определения в Старково отец Исаия переезжает на квартиру к певчей Валентине Алексеевне в город Дзержинск, а затем покупает маленький домик за городом в посёлке Пушкино. Уже тогда, в Старково, к батюшке стало приходить множество мирян, искавших совета, благословения, поддержки и утешения. Он притягивал к себе ищущих наставления в духовной жизни, был нелицеприятен в общении, говорил правду, которая не всем нравилась. Ему приходилось терпеть скорби, зависть и клевету со стороны ближних, но он переносил всё с монашеским смирением. Как и другие священники, отец Исаия находился под пристальным наблюдением властей, стремившихся к максимальному понижению церковной активности и тихому удушению Церкви. Деятельность батюшки вызывала у них недовольство, поэтому его часто переводили с прихода на приход, причём обязательно деревенский и один дальше другого. Но народ всё равно тянулся к отцу Исайе, независимо от дальности места его служения. За всё время своего священства в Горьковской епархии он сменил восемь или десять приходов. Несмотря на эти мытарства, батюшка очень любил богослужение и относился к нему со всей ответственностью и строгостью, помня грозные слова Священного Писания: «проклят, кто дело Господне делает с небрежением» (Иер. 48: 10).
В 1957 году митрополит Корнилий (Попов) назначил отца Исаию на приход Владимирской иконы Божией Матери села Кресты Борского района. Известно, что в Кресты к батюшке приезжали за духовным окормлением клирики и миряне из города и самых дальних уголков Горьковской и Владимирской епархий. Здесь он проявил себя и как хороший хозяйственник. Он построил два церковных дома около храма, в одном располагалась просфорня, другой служил домом священника.
В советское время подобное строительство неизменно встречало препятствия со стороны местных властей; стоило больших усилий, чтобы их преодолеть. Это был разгар хрущёвских гонений. Именно в этот период в Горьковской области произошла смена уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви: А. М. Богданов, проработавший на этом посту более пятнадцати лет и «слишком благодушно» настроенный по отношению к местному духовенству, был заменён на чиновника новой формации — С. И. Массалкова, непримиримого гонителя Церкви, не за страх, а за совесть проводившего в жизнь антицерковную политику партии. В первых же письменных инструкциях из Москвы новому уполномоченному было указано: «Надо... продумать мероприятия, ослабляющие активность церковников». И «мероприятия», придуманные партийными идеологами, немедленно осуществлялись на местах. Государство наносило сокрушительные удары по Церкви по всем направлениям, в том числе по её экономике.
Были приняты «драконовские» постановления о начислении налогов на доходы епархиальных предприятий и монастырей, об отчислении огромных денежных сумм из приходского и епархиального бюджетов в добровольно-принудительном порядке. Весьма ощутимыми оказались и последствия экономической «свечной реформы» (повышение налога на доход свечных мастерских). Другим деянием государства против Церкви в экономической области было дополнительное обложение подоходным налогом духовенства. В короткий срок, несмотря на сопротивление духовенства, власти добились перехода священнослужителей на твёрдые оклады, а в совершении треб была введена строгая подотчётность при помощи квитанций.
Введён был и жёсткий контроль за расходованием финансовых средств приходами. Это означало, что на строительство, реставрацию и даже самый мелкий ремонт храма община обязана была испрашивать разрешение исполкома, где зорко следили, чтобы в проведении ремонта церковных зданий «не допускались ненужные излишества» (излишества — конечно, на взгляд исполнительной власти). Город Горький, как военно-промышленный центр, стал закрытым для въезда иностранных делегаций, и если в других областных городах архиереям удавалось добиться разрешения на капитальный ремонт храмов, которые могли быть показаны как достопримечательность зарубежным гостям, то для горьковского архиерея такой аргумент стал невозможен, о деревенских приходах и говорить не приходится. Храмы ветшали, разрушались, получить разрешение даже на косметический их ремонт было крайне сложно.
Однако и этого властям было мало. В 1960 годы началось насильственное закрытие действующих православных храмов по всей стране. Опасаясь открытого массового сопротивления со стороны верующих, государство поставило перед органами на местах задачи: «провести разъяснительную работу» среди населения, усилить научно-атеистическую пропаганду, ослабить деятельность и влияние церковных общин. Главная же цель была всё та же: уничтожать Церковь, причём хитро, «деликатно», чтобы духовенство не имело повода «распространять вздорные слухи о якобы гонении на Церковь». На деле же были использованы привычные меры борьбы с верующими: насилие, ложь, клевета, угрозы, психологическое давление.
В Горьковской епархии ни один из приходов нельзя было даже с натяжкой отнести к так называемым «затухающим». Поэтому до 1963 года ни один храм в епархии властям не удалось закрыть, хотя, судя по документам архива уполномоченного, планов было предостаточно. Правящий архиерей — архиепископ Иоанн (Алексеев), назначенный на кафедру в разгар гонений, — оказал большое сопротивление в отношении этих зловещих планов, проводя свою мудрую и тонкую политику.
Вот как борьбу за храмы с владыкой Иоанном описывает сам уполномоченный: «Стараясь укрепить епархию, архиепископ прежде всего решил во что бы то ни стало укомплектовать священниками слабые затухающие церкви. Таких церквей, где нет служителей культа, в области четыре».
Дело в том, что механизм закрытия храмов был придуман следующий. Сначала под разными предлогами уполномоченный не давал священникам регистрации на приход, намеченный для закрытия. В итоге службы в церкви прекращались, иногда на срок до полутора лет, а затем, без лишнего шума, снимали с регистрации и общину, будто бы распавшуюся. Этой-то действовавшей и хорошо отлаженной в других епархиях системе и пытался противостоять архиепископ Иоанн.
«В течение трёх месяцев, — продолжает Массалков, — архиепископ шесть раз ставил вопрос об укомплектовании церквей священниками. Вначале он предложил укомплектовать их свя-енниками, находящимися в заштате, но так как предложенные им кандидатуры (священники Братанов, Кудисов и другие) были сняты с регистрации за нарушения законодательства о культах, все они были отклонены. Затем архиепископ настойчиво стал рекомендовать на вакантные места служителей культа из других епархий...
После неудачной попытки использовать духовенство из других епархий он поставил вопрос о посвящении в сан священников диаконов Архангельской и Румянцевской церквей. Но это предложение тоже было отклонено по причине явной малограмотности кандидатов в священники. (Какая забота об уровне образования духовенства! Однако и архиерей не оставляет надежды «перехитрить» хитрую власть. — Прот. А. Мякинин.). Наконец, архиепископ стал вызывать к себе священников, ушедших с работы по личному желанию, ввиду старости, и упрашивать их вернуться на службу. Так, он вызвал и упрашивал бывшего священника Семьяновской церкви Миронова, старика, страдающего астмой, и уговаривал священника Цедровского, подавшего заявление об уходе, остаться на службе хотя бы на время рождественских праздников».
Так владыка Иоанн всеми силами спасал приходы епархии от закрытия. Его усилия не были напрасны. Народ, видя нависшую над храмами угрозу, стоял стеной и противился всем начинаниям уполномоченного и советских органов ослаблять приход и тем самым исподволь готовить его к закрытию.
В епархиальном архиве хранится заявление исполнительного органа Преображенской церкви села Подолец Городецкого района от 14 августа 1962 года на имя архиепископа Иоанна с просьбой прислать священника на престольный праздник. На заявлении — резолюция владыки: «В виде исключения С. И. Массалков дал разрешение отслужить в селе Подолец на престольный праздник Преображения Господня иеромонаху Исаии Будюкину».
В 1963 году уполномоченный с досадой писал своему начальству: «Активность архиепископа в истекшем году была направлена главным образом на укомплектование духовенством 15-ти фактически не действующих церквей. В этих целях он буквально осаждал уполномоченного Совета, посещая его 2-3 раза в месяц, с этой же целью он дважды в течение года выезжал в Московскую Патриархию. Благодаря такой активности, ему удалось в 1963 году укомплектовать священниками 5 церквей: за счёт двух священников, присланных Патриархией, и трёх, взятых из заштата».
Лишь 2 ноября 1963 года решением облисполкома, утверждённым Советом по делам Русской Православной Церкви, был закрыт первый в епархии храм, в селе Егорьевском Лысковского района. Уполномоченный Массалков предложил Совету список «слабых, затухающих церквей, в отношении которых можно поставить задачу перед местными партийными и советскими организациями о проведении работы по закрытию их в ближайшие один- два года». В этом списке значилось 12 храмов, но, к чести горьковской паствы, возглавляемой Преосвященным Иоанном, 8 из этих 12-ти церквей удалось сохранить.
Таким образом, за период хрущёвских гонений в Горьковской области было закрыто всего 4 храма из 50-ти. Правящий архиерей предпринял максимум усилий, чтобы приходы, вопреки стараниям уполномоченного и местных властей, не остались без священника, что послужило бы поводом к их закрытию. Милостью Божией Горьковская епархия в этот сложный период обошлась малыми потерями, хотя все советские годы в ней был острый недостаток храмов, а по числу ходатайств об открытии церквей епархия занимала одно из первых мест в стране.
В епархиальном архиве хранится документ от 12 марта 1965 года за подписью архиепископа Горьковского и Арзамасского Иоанна, содержащий «список священнослужителей Горьковской епархии, получивших награды к празднику Святой Пасхи в 1965 году». В нём значится и настоятель Казанской церкви посёлка Макарьево Лысковского района иеромонах Исаия (Будюкин), возведённый в сан игумена. Как и другие священники, он в тяжелейших условиях наступления на Церковь «держал оборону» и находил возможность укреплять приходскую жизнь. В епархиальных документах за 1966 год сохранилась характеристика на игумена Исаию благочинного первого округа священника Александра Соколова, где игумен именуется настоятелем Преображенской церкви села Подолец Городецкого района. В ней, в частности, говорится: «Игумен Исаия является опытным пастырем и духовным маститым старцем. Имеет способности духовного рассуждения и наставления. Это истинный монах не только по внешности, но и по духу, умудрённый многолетней пастырской деятельностью и деланием во Христе. Блюститель и исполнитель церковного устава и службы, наставник к Богу всех, обращающихся к нему. Мудрый советчик и успокоитель. Всякую церковную службу совершает благоговейно и в простоте сердца. Имеет воздержание в слове. В обращении с окружающими спокоен, воздержан, терпелив. В личной жизни скромен и поступает во всём, как и на службе, по мере своих старческих сил. Имеет большой духовный кругозор. Обладает любовию и авторитетом среди верующих».
В 1968 году батюшка переезжает жить в город Горький, где ему удалось купить домик в посёлке Высоково у Свято-Троицкой церкви, бывшей тогда кафедральным собором. В 1970 году он — настоятель Скорбященской церкви села Н. Ключищи Кстовского района. По воспоминаниям духовных чад, в этом храме ему часто приходилось служить без певчих. Сам произносил ектеньи, сам пел и «Господи, помилуй», но при этом ничего не сокращал, правил службу по уставу.
В 1973 году — в возрасте 88-ми лет — игумен Исаия вышел за штат, жил в Горьком рядом с храмом, старался бывать на богослужениях и причащаться Святых Христовых Таин. Находясь за штатом, отец Исаия временно призывался архиереем служить на приходах в селе Кубинцево Балахнинского района и в селе Святицы Семёновского района. Батюшка никогда не отказывался, несмотря на столь преклонный свой возраст и старческие немощи.
На всех приходах, где служил отец Исаия, он пользовался глубоким уважением и любовью прихожан. Имея слабое здоровье (с детства страдал пороком сердца; в возрасте 90 лет перенёс операцию по удалению грыжи), батюшка обладал от Господа даром молитвы, утешения и прозорливости. К нему приезжали за советом нижегородские (тогда — горьковские) священники Григорий Долбунов, Николай и Михаил Юшковы, Александр Соколов, Виктор Седякин, Евгений Варварский. Особенно близок был старец с митрофорным протоиереем Вениамином Румянцевым, служившим в Гороховце Владимирской епархии. Это был тоже священник высокой духовной жизни, он ездил к отцу Исаие на исповедь. Тот называл отца Вениамина «дружок». Они общались и любили друг друга братской христианской любовью.
Протоиерей Вениамин вспоминал: «Был я у батюшки за три дня до праздника Благовещения. Стал собираться уходить, прощаюсь: „Ну, Бог даст, увидимся“, отец Исаия поднял указательный палец вверх: „Там увидимся“. Я вышел, закрываю дверь, и меня пронзила мысль: „Всё, больше я его не увижу“, и через три дня, на праздник Благовещения, он скончался. Так он предвидел свою скорую кончину». Своим духовным чадам он говорил: «Скоро от вас уплыву, половодьем уплыву».
В день кончины, в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, утром батюшка стал собираться в храм. Там должен был служить владыка Николай (Кутепов) (+ 2001), тогда ещё архиепископ Горьковский и Арзамасский.
Батюшка немного задержался, желая, чтобы сначала проехал архиерей, и тут ему стало плохо, у него закружилась голова. Положили его на кровать, побежали в пономарку собора, позвали отца Феодора Данилова, который пришёл и причастил отца Исаию Святых Христовых Таин, и через два часа душа его отошла ко Господу.
Кончина маститого старца пришлась на радостный для православных христиан день — праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, 7 апреля 1978 года. Царица Небесная, Игумения Горы Афонской, пожелала, чтобы именно в светлый день Благовещения отошёл в жизнь вечную благочестивый монах, начавший своё подвижничество в Святогорской Успенской обители.
Господь собрал всех духовных чад батюшки. Игумен Иннокентий (Самылкин) облачил тело дорогого своего духовного отца в монашеские одежды и стал служить панихиду. На следующий день тело старца перенесли в Свято-Троицкий собор, где духовные чада всю ночь читали у гроба Псалтирь.
9 апреля Божественную литургию и отпевание в сослужении соборного причта и других клириков совершил архиепископ Горьковский и Арзамасский Николай (Кутепов). С пением великого канона «Помощник и Покровитель» гроб обнесли вокруг храма. Отец Исаия был похоронен за алтарём собора.
В наше время в нижегородских храмах, особенно в дни поминовения усопших, нет-нет да и услышишь при чтении заупокойных записок имя игумена Исаии. Ещё живы те, кто помнит и чтит богомудрого старца, кто с любовию возносит о нём свои молитвы и просит у него предстательства пред Богом о нижегородской пастве.
