Памяти схимонахини Маргариты (Лахтионовой) // Официальный сайт Дивеевского монастыря

9 февраля – день кончины схимонахини Маргариты (Лахтионовой), которая начала свою монашескую жизнь в Серафимо-Дивеевском монастыре в начале ХХ века, несколько десятилетий жила в советские годы в селе Дивееве и успела еще передать старинные дивеевские традиции сестрам возрожденной Дивеевской обители.

11

В Преображенском соборе отслужили заупокойную службу. А после ранней литургии будет панихида и на могиле матушки Маргариты – лития.

Схимонахиня Маргарита (Евфросиния Фоминична Лахтионова) родилась 25 сентября 1899 года под г. Николаевом в крестьянской семье у Фомы Антоновича и Елены Логиновны.

– Приезжала к нам погостить из Дивеева одна монашка из нашего села, погостила и уехала, оставила Дивеевскую летопись. Я читала, и Дух меня звал в обитель…. Вот это время тянулось, тянулось, а потом отцова сестра и двоюродный брат монашки, которая гостить приезжала, собрались ехать. Брат матушки ехал в Саровский монастырь, а тетка – в Дивеевский определяться. Мама и говорит отцу: «Наша Маша ведь в монастырь собралась. И Гриша. Давай мы и Фросю проводим?» – «О, с ума сошла». Я сижу, трясуся: чем же дело кончится? Батюшка Серафим! Отец молчал-молчал, да потом и говорит: «Фрося, слыхала, что мать-то сказала?» – «Слыхала». – «А ты как?» – «Я готова». – «Готова? Ух, ты мать!»

Замолчал наш отец, никому ни слова. А мне уж 16 лет, готовят замуж. Телочку растят – надо приданое давать. Отец наутро встал, никому ни слова, а сам задумал: «Если мне дадут за телочку двойную плату – значит судьба, провожу, а не дадут – не пущу». Тогда дорога в Дивеево стоила 12 рублей, да вдруг не возьмут – на обратную дорогу 12. Вот, значит, поехал. Там ряды-то стали, где скотину продают, а скота – полно! Прилепился он где-то с краю, думает: «Хоть бы за 12 продать, а не то что за 24».

Распрягает коней, и вдруг видит, а по дороге старичок бегом-бегом бежит, и никуды и к ни к чему, прямо только прибежал и к телочке, раз-раз, стоп: «Чия?» – «Да моя, вот». – «Что стоит?» – «24». И старичок, не торгуясь, дал деньги. Отец ошеломлен. Приезжает домой, спрашивает: «Ну как, Маша собирается?» – «Собирается». – «А Фроська? Мать, собирай, – строго-настрого велел. – Собирай!»

В Дивеево Фрося приехала 5 октября 1915 года. В этот день хоронили великую дивеевскую старицу блаженную схимонахиню Параскеву.

В монастыре Фрося прошла разные послушания: была звонарем, церковницей в Тихвинской церкви, просфорницей, трудилась на общих послушаниях в Дивееве и была телятницей на скиту в Сатисе.

Однажды, когда пасла телят, Фрося ощутила живую помощь Преподобного. Она зазевалась, и один теленок ушел очень далеко, к речке. Фрося заплакала, уткнулась лицом в траву и закричала: «Батюшка Серафим! Верни теленка!» И видит, что теленок внезапно повернул и пошел к ней. С тех пор она обращалась к Преподобному как к живому и самому близкому человеку со всеми своими нуждами и всегда получала помощь.

После революции для сестер начались тяжелые времена. «У нас никогда кусочка хлеба накануне не было».

В 1925 году, предвидя приближавшиеся гонения, игумения Александра позаботилась, чтобы как можно больше сестер было пострижено в рясу. Тогда постригли в рясофор и Фросю, оставив ей имя Евфросиния.

20 сентября 1927 года, накануне престольного праздника Рождества Пресвятой Богородицы, приехали разгонять монастырь. Обычно в два часа начиналась малая вечерня. Был черед матушки Евфросинии звонить, но милиционер остановил ее. «Как «стой»? – удивилась она. – Нам уже время». «Вам – время, – говорит. – А нам нет». Сбылись пророческие слова Преподобного: «Придет время, и мои сироты в Рождественские ворота, как горох, посыпятся». В недельный срок монастырь был закрыт. Как уходили из обители, схимонахиня Маргарита не помнила – потеряла сознание.

После закрытия монастыря она уехала домой, к отцу. Но вскоре отца раскулачили и посадили. И начались скитания инокини Евфросинии. Сначала она жила в Москве, но устроиться на работу не смогла и вернулась в Дивеево. К тому времени здесь собралось много сестер. Жили раздельно по частным домам, но молитвенного правила не оставляли, вместе собирались лишь для богослужений. Поддерживали друг друга. Еще была жива блаженная Мария Ивановна, она тоже скиталась, и ее перевозили из дома в дом, из деревни в деревню. Сестры спрашивали ее: «Мамашенька, когда же обратно в монастырь?» — «Будет-будет вам монастырь… Только называться вы будете не по именам, а по номерам. Вот тебя, Фрося, звать будут триста тридцать восемь».

В 1937 году многие монахини были арестованы и отправлены в арзамасскую тюрьму. Суд был простой: «В церковь ходила? Бродяжничество, 3 года». «Пела? Читала на клиросе? – 5 лет».

Инокиню Евфросинию Лахтионову осудили 28 сентября на три года лишения свободы и отправили в Узбекистан. В тюрьме у нее отобрали одеяло, о чем мать Евфросиния скорбела. Ей приснилась Матерь Божия и Божественный Младенец, укрытый ее одеялом. Царица Небесная ее утешила: «Не скорби, твое одеяло на Моем Сыне».

Заключенных везли в вагонах-теплушках. «Запевайте «Барыню», – кричал конвоир. А сестры начинали свое, духовное: пели из Всенощной «Благослови душе моя Господа».

В лагере под Ташкентом матушке Евфросинии дали номер 338. При обыске все отобрали, монахини остались без нательных крестиков. В ту пору они работали на узбекских прялках, а в них вилки были деревянные – чуть подрезали их, и получился крестик. Когда пошли в баню, начальнику доложили, что монахини снова с крестами. Но снимать их уже не стали.

В лагере Фрося тяжело заболела, лежала без сознания, сквозь тяжелый туман услышала: «А этой доходяге рыбы надо давать, а то ведь помрет». Ее стали лучше кормить, и она выздоровела, но до конца жизни ее не оставлял кашель, приобретенный в лагере из-за хронического плеврита.

Освободили ее 15 сентября 1940 года. К этому времени заканчивались сроки и у других сестер, и они вновь потянулись в Дивеево. После войны даже возобновили хлопоты об открытии монастыря, но безуспешно.

После 1945 года в Дивееве жили уже 45 сестер. На службы собирались по частным домам, хотя это наказывалось штрафами.

Матушка Евфросиния поселилась в маленьком домике № 16 по улице Лесной, как и в монастыре, вместе со своей землячкой Агафьей Никитичной Мотуз. После 1952 года, похоронив поочередно шесть своих сокелейниц, она осталась одна.

В этом доме был совершен постриг в мантию девяти дивеевских сестер, в том числе и матери Евфросинии – в монашестве ей дали имя Мария.

8 апреля 1984 года неожиданно постучали в дверь. Оказалось, по благословению Святейшего Патриарха Пимена приехал из Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Вонифатий (Потапов) постригать ее в схиму. При постриге наречено было имя Маргарита.

Адрес матушки Маргариты, или Фроси, как продолжали ее все называть, знали многие богомольцы. Сотворив молитву, они вступали в низкую комнату. И первое, что видели в домике – это образ улыбающегося Батюшки Серафима, написанный для Нового собора. Однажды под утро, после ночной молитвы матушка Маргарита услышала у себя в келье голос: «Слушайте, слушайте! Сейчас будет речь Самой Царицы Небесной!» Другой тихий голос неизреченной красоты и нежности произнес: «Эта келия и эта местность поднимут всю Вселенную!» Так в наши дни Матерь Божия повторила свои слова, сказанные первоначальнице обители, схимонахине Александре в середине XVIII века.

Богомольцы при входе клали земные поклоны, прикладывались к чугунку батюшки Серафима, который он дал сестрам, чтобы хранили в нем угли для кадила, к поручам и кожаным рукавицам Преподобного, к массивному железному кресту. Свечка, которую передал преподобный Серафим дивеевским сестрам, чтобы его с ней встречали в Дивееве, сохранялась почти 158 лет, последнее время – у матушки Маргариты.Она передала ее протодиакону, который вставил ее в свою свечу и с ней встречал мощи Преподобного у Святых врат обители 30 июля 1991 года.

Схимонахиня относилась к приему богомольцев как к своему монастырскому послушанию, данному ей Самой Царицей Небесной. Матушка старалась, чтобы в чугунке не переводились сухарики, и одаривала ими посетителей в память о том, как это делал сам Батюшка. Она оставляла ночевать у себя совсем незнакомых женщин, хотя сама едва размещалась в своей крохотной келье. Когда посетители были серьезными людьми, она рассказывала им о Дивеевском монастыре.

Перед смертью матушка долго и тяжело болела. За месяц до кончины, 9 января, на третий день Рождества христова, матушка Маргарита пришла в себя и в сильном волнении произнесла: «Опять я в Дивееве, а то была в Арзамасе и еще там была». Она показала на небо. «Я видела на небе Царя Николая, он там в великой славе, все к нему подходят, кланяются, просят прощения». И добавила: «Он и раньше ко мне приходил, в Вертьянове, это было в году, когда праздновалось 1000-летие Крещения Руси».

9 февраля 1997 года, в воскресенье, в день памяти Новомучеников и исповедников Российских, схимонахиня Маргарита скончалась. Похоронили матушку за алтарем Троицкого собора.

Дивеевская обитель

 

URL: https://diveevo-monastyr.ru/news/pamjati-shimonahini-margarity-lahtionovoj/ (дата обращения 20220511)