Хасанова Е.К. "Любовь - мост, ведущий в вечность". Очерк о докторе богословия, протоиерее Александре Ветелеве // Московский журнал

«Политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной», — писал В.О.Ключевский. Вся история нашего государства после принятия христианства на Руси неразрывно связана с Русской Православной Церковью, ибо на протяжении веков Церковь была сильнейшим орудием борьбы против стяжательства, гордыни и злобы врагов внешних и внутренних. Вспомним светлые имена и деяния преподобных Серафима Саровского, Сергия Радонежского, Димитрия Донского, великих подвижников Смутного времени — Ростовского митрополита Филарета (Романова), Патриарха Гермогена, затворника и молитвенника за землю русскую преподобного Иринарха. «Дух материальности, неосмысленной воли, грубого своекорыстия повеял гибелью на Русь… У добрых отнялись руки, у злых развязались на всякое зло», — писал о Смутном времени историк С.Соловьев.

Нечто подобное наблюдаем мы и сейчас. Вообще уже к началу нашего столетия свет Церкви был затемнен «богоискательством», переросшим в богоборчество. Русь крестьянская и дворянская вкупе с интеллигенцией с неудержимой скоростью неслась в пропасть безверия, падения нравов и, как следствие, — разрушения государства. Многое пережил наш народ, но выстоял, сохранился, потому что выстояла Церковь: ее единство не разрушили ни «обновленчество», ни «живоцерковники», ибо велики были молитвенные подвиги многих подвижников двадцатого столетия. В их числе — и приснопамятный отец Александр Ветелев.

Александр Ветелев родился 6 декабря 1892 года в селе Черное Нижегородской губернии в многодетной семье сельского дьякона Андрея. Закончил Нижегородскую семинарию, затем Казанскую духовную академию. Круг его интересов был типичен для молодых людей предреволюционного десятилетия: слушал лекции по истории философии, занимался в философском кружке Казанского университета. Марксизмом он не увлекался, но священнический путь его не был прямым и безоблачным.

В 1917 — 1918 годах выпускник Духовной академии Александр Ветелев служит рядовым матросом на флоте. В Севастополе он знакомится со своей будущей женой — дочерью генерала в отставке, скромной верующей девушкой Маргаритой Евгеньевной Пчельниковой. Эта встреча определила дальнейшую судьбу Александра. Духовником Маргариты был отец Роман Медведь — настоятель Адмиралтейского собора, духовный сын отца Иоанна Кронштадтского, а впоследствии — Патриарха Тихона. (Подробная статья о протоиерее Романе Медведе опубликована в «Московском журнале» за 1996 год, ? 3. С. 19 — 24.) Беседы с отцом Романом заставляют Александра задуматься о выборе дальнейшего жизненного пути.

И.А.Бунин в «Окаянных днях» так описывает Одессу революционных лет: «Давно ли порт ломился от богатства и многолюдности? Теперь он пуст, хоть шаром покати, все то жалкое, что есть еще кое-где у пристаней, все ржавое, облупленное, ободранное… Часто заходим в церковь, и всякий раз восторгом до слез охватывает пение, поклоны священнослужителей… мир всего того благого и милосердного, где с такой нежностью утешается, облегчается всякое земное страдание. И подумать только, что прежде люди той среды, к которой и я отчасти принадлежу, бывали в церкви только на похоронах!»(1) Эти одесские воспоминания Бунина можно один к одному перенести на Севастополь: тот же пейзаж, то же самое настроение людей…
В 1920 году семья Пчельниковых покидает Родину. «Огромный военный корабль стоял у Графской пристани. Отъезжающих подвозили к кораблю на катерах. Маргарита простилась с Александром. И вдруг… Неожиданно она спрыгнула с катера на пристань — на руки любимого человека»(2) . Мать Маргариты упала в обморок…

На следующий день Александр и Маргарита обвенчались.

С 1923 года, после окончания Высшего социального юридического института, А.А.Ветелев работает в системе народного образования. Заведование школой в подмосковном Пушкине, руководство домами для трудновоспитуемых детей, преподавательская деятельность в Щелкове сформировали его как опытного педагога. Когда он, к большому сожалению коллег, в 1930 году покинул Пушкино, они написали ему в прощальном адресе: «Никто из людей, хоть немного знающих Вас, не станет отрицать Вашей плодотворной, умелой, честной, глубоко продуманной, иногда полной светлого вдохновения, поистине самоотверженной деятельности». Едва ли коллеги Ветелева догадывались, на каких идеалах зижделось его светлое вдохновение: он не афишировал своей религиозности, противоречившей духу того времени.

В феврале 1929 года за подписью Кагановича появился документ ЦК ВКП(б) «О мерах по усилению антирелигиозной работы». 8 апреля того же года Президиум ВЦИК принимает Постановление «О религиозных объединениях», которое по сути превратило религиозные общества в резервации для верующих. Необходимо отметить, что такое массированное наступление на Церковь, судя по документам и живым свидетельствам тех лет, не было спровоцировано самой Церковью. В лице большинства своих пастырей она, напротив, призывала прихожан к смирению и покорности воле Божией. «Перед властьми же мира сего мы ни в чем не согрешили», — писал схиархимандрит Игнатий (Лебедев) (3) . Однако трагедия Родины сказалась на судьбах многих людей. Не обошла стороной она и семью Ветелевых.

Отец Александра, диакон Андрей, был расстрелян в 1937 году. Много лет спустя выяснилось, что расстрел ему предложили заменить ссылкой на 10 лет, если отречется от веры. Диакон Андрей Ветелев отказался принять такое условие (4).

Рассказ об Александре Андреевиче Ветелеве будет неполным, если не упомянуть круг его близких друзей и знакомых, безусловно, оказавших на него большое влияние. Его связывали искренние дружеские отношения с архиепископом Лукой (Войно-Ясенецким), с настоятелем московской церкви Илии Пророка в Обыденном переулке протоиереем Александром Толгским, настоятелем Рижского кафедрального собора отцом Иоанном Янсоном. Монахиня, в миру ученый-медик Валентина Ильинична Петровская, написавшая прекрасную книгу «Монашество последних времен», была очень близка Ветелевым. Семьями они дружили с Пестовыми. Николай Евграфович Пестов — научный работник, химик и… автор богословского труда «Современная практика православного благочестия». По молитвам архимандрита Исидора (Скачкова) и иеромонаха Зосимы (Нилова) — бывших насельников Зосимовой пустыни — Александр Андреевич возвращается в Церковь. В 1945 году он начинает преподавать в Московском богословском институте (с 1948 года — Московская духовная академия), а 10 марта 1946 года, в праздник Торжества Православия, Патриарх Алексий рукополагает его в сан иерея в Богоявленском Елоховском соборе. Александру Ветелеву было тогда 54 года.

До 1954 года отец Александр преподавал в Академии и одновременно служил в нескольких приходах Москвы: в Успенском храме Новодевичьего монастыря, в храме преподобного Пимена Великого, в Покровской церкви на Лыщиковой горе и в Знаменской — у Рижского вокзала. В Академии он читал лекции по гомилетике (проповедничеству), по патрологии, пастырскому богословию, литургике. За учебное пособие «Гомилетика. Курс академических лекций по теории и практике церковноправославного проповедничества» в 1949 году получил степень магистра богословия.

Отец Александр пользовался большим уважением у учащихся московских духовных школ как преподаватель и проповедник, а паства любила его за добрые советы и наставления. Он страдал и плакал вместе с теми, кого утешал, поучал: «Меньше молись о себе, молись о других. Носи в своем сердце всех скорбящих, больных, находящихся в трудных обстоятельствах». Священнослужителей наставлял: «Когда читаешь записки в храме, всегда помни, что это не просто перечень имен, а живые люди с их скорбями и радостями».

В 70-е годы еще трудно было приобрести Евангелие, духовную литературу, поэтому проповедь священника была особенно важна. Вот выдержка из поучения отца Александра «О неосуждении»: «Что значит осуждать человека? Это значит унижать его… судить закон, запрещающий осуждать других (Иак. 4, II). Судить и самого Бога, давшего закон… Привычку судить других необходимо заменить привычкой следить за собой, зреть свои собственные прегрешения и судить лишь самого себя».

«Пропал тот день, в который не сделаешь ни одного доброго дела», — так говорил отец Александр и подкреплял слова своими делами и поступками. В хрущевские времена запрещалась любая пастырская деятельность вне храма. Батюшка же на дому крестил, венчал, а иногда и отпевал, в больнице причащал умирающих. При этом никогда не соглашался ехать на такси. Он был бессребреником, в быту довольствовался малым. Одевался очень просто, даже бедно, отчего стеснялся лишний раз пойти на прием к Патриарху Алексию. Но если нужно было помочь другому, отец Александр забывал о себе. Об этом свидетельствует случай, рассказанный его дочерью — Ольгой Александровной.

В 30-е годы знакомый А.А.Ветелеву священник из страха за детей отрекся от сана. После войны раскаялся. Тяжело заболев, написал Патриарху прошение о восстановлении в сане, но получил отказ. Тогда к Патриарху пошел отец Александр: «Отец подал ему покаянное письмо, упал на колени и, заливаясь слезами, тихо произнес: «Ваше Святейшество, ради Христа, простите… Он уже на смертном одре. Ради Христа…» Святейший вновь прочитал написанное и, задумчиво посмотрев на отца, сказал: «Ну, раз уж Вы так просите!» И на прошении начертал: «Прощается и восстанавливается в сане после смерти». Радости умирающего не было границ…»

Отец Александр был разносторонне образованным человеком: интересовался биологией, астрономией, физикой, следил за новейшими научными открытиями в разных областях знания. Неудивительно, что именно он был назначен духовным цензором, проверявшим проповеди, произносимые в Патриаршем Елоховском соборе священниками московских храмов. «Божественная литургия. Опыт изъяснения применительно к пастырской душепопечительности» — так звучала тема докторской диссертации, которую отец Александр защитил в 1967 году. «Скромный преподаватель гомилетики стал известным пастырем-проповедником, доктором богословия, человеком, которого ценили, уважали и любили многие известные иерархи. Но для приходящих к нему он оставался таким же простым, доступным, человечным, как и прежде», — писал о батюшке один из знавших его священников.
Но вернемся немного назад. В 1963 году отца Александра постигла невосполнимая утрата — умерла Маргарита Евгеньевна. В связи с ее кончиной протоиерей Всеволод Шпиллер писал батюшке: «…Матушка, жена священника, проходит вместе с нами священническое служение». Именно такой и была матушка Маргарита — скромной, высокодуховной, настоящим другом и помощницей священнослужителя на его нелегком жизненном пути.
В 1965 году отец Александр по состоянию здоровья оставляет приходскую службу и возвращается на преподавательскую работу. Отец Георгий Бреев вспоминает, что с возвращением отца Александра в академии «как будто взошло солнышко». «Внедряя в своих питомцев сознание Апостольского призвания, отец Александр стремился воспитать в них и образцовых граждан нашего государства… необходимость блюсти характер своего народа, защищать его и все добрые отеческие обычаи беспрекословно хранить, а недобрые, тем более не христианские, стараться искоренять», — так сформулировал преподавательское кредо отца Александра Л.В.Ведерников.

За плодотворную усердную работу (в том числе и в Ученом совете академии) и в связи с восьмидесятилетием отец Александр был награжден орденом Святого князя Владимира II степени.

В последние годы жизни батюшка тяжело болел, но продолжал работать: его статьи публикуются в «Журнале Московской Патриархии» и «Голосе православия», в сборнике «Богословские труды». Не оставляют его и духовные дети, которых он продолжает принимать дома. После таких многочасовых встреч ему становится все хуже и хуже. А люди идут — им нужно его Слово, его отеческая любовь… 17 июня 1976 года состояние его здоровья ухудшилось. О последних днях отца Александра в больнице рассказывают его дочь и В.Н.Щелкачев: «Свою пастырскую любовь к Церкви, желание защитить ее от нападок отец Александр пронес через всю жизнь и трогательно засвидетельствовал об этом даже в бреду… в последние дни своей жизни… Умирающий говорил: «Церковь никогда не вредила государству. Она всегда старалась помочь людям внутренне возродиться, быть честными, добрыми, справедливыми».

«…Перед смертью стал осенять кого-то крестом. Было такое впечатление, что он благословляет вереницу людей, подходивших к нему. Наконец он сказал: «Я вспомнил всех… Господи, была дана мне большая благодать, а жизнь я прожил нерадиво».

Отпевали отца Александра 30 июня в Успенском храме Новодевичьего монастыря при большом стечении народа 27 священников — его учеников. В некрологе Московской духовной академии говорилось: «Проститься с почившим профессором и пастырем прибыл митрополит Берлинский и Среднеевропейский Филарет, Патриарший Экзарх средней Европы, горячо и искренне любивший отца Александра. Из московских духовных школ прибыла группа учащих и учащихся во главе с игуменом Георгием (Грязновым). Пел хор учащихся московских духовных школ под управлением преподавателя церковного пения МДС священника Зотика Якимчука».

На девятый день после кончины отца Александра его ближайший друг священник Николай Трубецкой сумел найти наиболее точные слова, отразившие смысл служения и светлый облик батюшки: «Откуда ты почерпал неисчислимые богатства души твоей?..

«Блаженны нищие духом…» Быть нищим духом, значит иметь духовное убеждение, что мы ничего своего не имеем, а имеем только то, что дарует нам Бог… Эту нищету духовную ты всегда с кротостью и смирением носил в себе, ею обогащал целое поколение своих духовных чад.

«Блаженны плачущие…» Мне трудно тебя представить слушающим обычный рассказ о людском горе, чтобы ты не плакал. Твои слезы — это слезы мировой скорби.

«Блаженны кроткие…» Кротость твоя была ангельской.

«Блаженны алчущие и жаждущие правды…» Ты безбоязненно возвышал свой голос в защиту правды и истины.

Радуйся же и веселися, незабвенный отец Александр! Этот же духовный облик и биографию имели все наши праведники и угодники Божии!»

…Главное слово, которое мы встречаем в статьях и проповедях самого батюшки или в воспоминаниях о нем, — это «любовь»: любовь к Родине, к Церкви, к ближнему. Ни зло, ни смерть не властны над ней. Вот как это выразил после кончины отца Александра священник Николай Пульхритудов: «А любовь торжествует над всем, над самыми пределами смерти. Любовь — мост над бездной смерти, мост, ведущий в Вечность».

***
Небольшая скромная квартира в одном из старых районов Москвы. Письменный стол, лампа, книги, иконы. Это кабинет профессора, доктора богословия, протоиерея Александра Ветелева. С его дочерью мы перебираем фотокарточки разных лет, письма. Ольга Александровна Ветелева — автор неопубликованных воспоминаний об отце «Их теплый свет». На этих воспоминаниях, письмах друзей и духовных чад отца Александра и основан наш скромный рассказ о нем. Хочется надеяться, что когда-нибудь читатель увидит их в полном объеме.

1. Бунин И.А. Окаянные дни. М., 1991. С. 205.
2. Ветелева О.А. Их теплый свет. Неопубликованные воспоминания.
3. Монахиня Игнатия (Петровская). Монашество последних времен. Жизнеописание схиархимандрита Игнатия (Лебедева). М., 1998.
4. За Христа пострадавшие. Изд. Свято-Тихоновского богословского института. М., 1997. А.Н.Ветелев был реабилитирован в 1958 году.

URL: http://mosjour.ru/2017061547/ (дата обращения 20210828)