Анатольев О. Память о них в род и род. Воспоминания о протоиерее Валентине Сазанове // Православное слово №10 (354) сентябрь 2009

12 августа этого года пришла печальная весть о смерти отца Валентина Сазанова. Эта утрата воспринимается не просто как уход в мир иной одного из многих, а как потеря родного, близкого человека, поистине духовного отца, может быть, даже как потеря частицы самого себя...

Не покидает ощущение, что о чём-то важном недоговорил с ним, что-то осталось нерешенным, не понятым, но, вот, уже не с кем больше говорить...

Нас все время убеждали, что «незаменимых людей нет», учили рассуждать по известному литературному образцу: «Ну, будет новый редактор, может быть, даже красноречивее прежнего». Но сердце остро чувствует фальшь этих сомнительных «утешений». Уже не будет того, к кому можно было обратиться с любым вопросом, с любой просьбой, и кто терпеливо выслушал бы, понял, помог и дал бы да все честный, искренний ответ. Трудно найти человека, который сочетал бы в себе столь высокую образованность, глубину знаний в самых разных сферах от математики до богословия, широту взглядов, человеческую мудрость, талант организатора, тактичность и чуткость по отношению ко всем, кто его окружал. Он никогда не прятался за авторитеты, не маскировал свое непонимание трескучей демагогией, но все, что говорил, было его убеждением, которое прошло через внутреннее «горнило сомнения», и обрело при этом строгое логическое обоснование. Даже в его церковных проповедях нередко проскальзывали математические термины, по образу которых он утверждал незыблемый фундамент своей веры. Логическая убедительности имела для него решающее значение. В отличие от тех, кто упрямо настаивал на своем, даже неправильном суждении, он вполне мог скорректировать свое мнение, если ему представлялись веские аргументы, опровергающие его. Когда он не знал точного ответа на вопрос, он честно признавался в этом и просил время, чтобы найти решение в книгах. При этом он никогда не забывал об этом и спустя несколько дней приходил с найденной информацией. Если же канонического ответа не существовало, то о. Валентин честно признавался в этом, не выдумывая какие-либо суррогатные решения и не возводя в ранг абсолютных чьи-либо частные мнения на данную тему.

О. Валентин всегда слушал собеседника, всегда общался в режиме диалога, а не монолога, никогда не переходил к одностороннему изречению абсолютных истин, освященных высотой протоиерейского сана, но чувствовал того, с кем беседовал, проявлял интерес к живому человеку.

Отец Валентин придавал огромное значение религиозному образованию. Будучи талантливым педагогом, он старался создать систему катехизации для всех желающих получить знания о православной вере. Сам он постоянно учился и никогда, не упускал возможность пополнить свои знания. Он очень много читал, находя время для того, чтобы просматривать все поступления в библиотеку Александре-Невского братства и еженедельно обновлявшийся ассортимент церковной книжной лавки. Он считал образование одной из основных составляющих успеха миссии священника. «Нередко бывает, - говорил он, - что есть хороший, добрый батюшка, которого любят прихожане. И он считает, что больше никаких особых усилий, никакого образования ему не нужно, и пренебрежительно относится к тем, кто это образование получает. Но, стоит произойти какой-либо нештатной ситуации, какому-либо неординарному казусу, и вот уже такой батюшка в затруднении, не знает, что делать. И он идет к тому, кто тратил время на образование, и лишь тот находит канонический ответ для самых трудных вопросов».

Как основную чёрту характера отца Валентина можно отметить такое качество, которое в православии называется: трезвость. Ко всему он относился трезво, не полагаясь на эмоции, не отдаваясь во власть поверхностного впечатления или общего мнения, но строго внутренне анализируя и сверяя с Истиной Православия. Его трезвый, взвешенный взгляд касался всех тем, всех вопросов. Это пребывание в состоянии духовного трезвения отражалось в мельчайших бытовых деталях. Отрицательно относясь к любым видам опьянения, он, даже находясь в больнице на лечении серьезного недуга, отказывался от обезболивающего наркотического лекарства, предпочитая перетерпеть боль, но не утратить здравость разума.

Всегда основной целью своей жизни он считал служение Богу, принося все остальное Ему в жертву. Всегда для него первостепенным было духовное. Ради Истины он вполне мог подвергнуть риску и свое положение, и свое благополучие. По слову апостола Павла, он не хотел, чтобы «благочестие служило для прибытка». Мне приходилось видеть, как он опускал в церковный ящик деньги, принесенные ему лично прихожанами за требы. Наверно, не каждый батюшка может записать на свой счет такие поступки. Находясь на посту руководителя, всегда сложно соблюдать финансовую дисциплину, но отец Валентин в этом вопросе никогда не допускал никаких компромиссов. Он никогда не шел на сделки с совестью. Вместе с тем он вовсе не отвергал материальную составляющую жизни, не впадал в крайности аскетизма, не проповедовал отказа от земных благ, данных человеку Богом, и с пониманием относился к потребностям простого человека. Только все эти блага ставил он на должное место, подчиненное. высшим целям. Но он глубоко сострадал всем несчастными и обездоленным и старался по мере сил помочь им.

Его позиция всегда была строго Православной, он шел, по выражению епископа Варнавы (Беляева), срединным царским путем Православия, не уклоняясь ни влево, ни вправо, не примыкая ни к каким околоправославным партиям, но последовательно следовал церковному принципу: «несть ни эллина, ни иудея, но все едины в воскресшем Христе». Он отрицательно относился ко всяким либеральным и «новообновленческим» течениям, но был чужд и всевозможных обскурантистских, изоляционистских взглядов. При этом он допускал возможность сотрудничества с представителями иных конфессий в деле социального служения, ибо, по его словам «на Страшном Суде Бог в первую, очередь спросит с нас, накормили ли мы голодного, напоили ли жаждущего, посетили ли больного». Он свято чтил каноны Православия, но в то же время он тонко чувствовал всю тяжесть нашего времени и никогда не налагал на своих чад «бремен неудобоносимых, которых не могли понести отцы наши».

Отец Валентин разделил судьбы русской интеллигенции XX века, которая в советское время видела в Церкви Христовой единственный источник правды, которая шла на страдания за свою веру, которая при первой возможности открыто встала на путь служения Церкви и духовного возрождения России. И, кажется, вместе с ним безвозвратно ушла целая эпоха.

Анатольев О. Память о них в род и род. Воспоминания о протоиерее Валентине Сазанове // Православное слово №10 (354) сентябрь 2009